С Леной Сундуковой я познакомился больше девяти лет назад. Тогда ей было 16 лет, мне 19. Мы ходили в горы, плавали на парусном катамаране, ссорились, мирились… Она из тех друзей, с которыми не расстаются.

В нынешнее Рождество на новостных сайтах появилась информация о пропавших дайверах из России. Обычно не ожидаешь, что несчастье произойдет с кем-то из близких. Но имя, год рождения — все совпало.

* * *

Два дня представители российского консульства в Египте отвечали: работы ведутся, все нормально, их найдут. На третий день ответ прозвучал как приговор: «Мы исчерпали дипломатический ресурс, арабы сворачивают поиски».

Сколько стоит час работы спасательного вертолета в Египте? Чуть больше 4000 долларов. Итого 32 000 в день. Страховая компания, в которой были застрахованы ребята, в помощи отказала. Что могли сделать друзья, никто из которых не был сыном олигарха или депутата Государственной Думы?

Как оказалось, многое. Фирма, в которой работает Дмитрий, один из пропавших дайверов, согласилась оплатить поиски. Один из нас отправился в Египет, чтобы передавать информацию в Москву. Подруги Лены начали работу с российской и египетской прессой. Я публиковал новости в своем «Живом журнале». Объявили о награде в 10 000 долларов нашедшему ребят.

Но деньги не успели пройти через банк, а египтяне не хотели верить на слово. В два часа ночи 11 января я и подруга пропавшего Дмитрия Ольга решили, что мы летим в Египет. В 5 утра собрали вещи, в 7 были в аэропорту. Из-за «забывчивости» представителя турагенства нам пришлось лететь с пересадкой в Каире, из Москвы мы вылетели только в 5 вечера. Около часа ночи были в Хургаде, в 5 утра приехали в гостиницу около городка Марса Алам.

Как оказалось, в Египте нет МЧС, спасательные работы проводились силами местных дайверов. Три дня прошли как сон, как горячечный бред. Два дня мы вставали с рассветом, забивали лодку канистрами с бензином и обследовали берег в поисках друзей. Мы хотели найти хотя бы обрывки одежды, хотя бы рваные спасательные жилеты, чтобы понять, что же с ними случилось, но когда я впервые увидел черный камень, который торчал из песка, я закрыл глаза, надеясь, что это не они.

Мы ничего не нашли. 13 января голландцы признали гибель своего соотечественника. Родственник голландского дайвера Франк произнес речь, в которой говорил о том, что в их стране мертвых хоронили в море, что море — это одна большая могила, и неважно, где они лежат. Голландцы уехали, а мы продолжили поиски.

В это время те, кто остался в Москве, дошли до важных шишек в правительстве. Каждый телеканал выпустил сюжет о происшествии, кто-то откровенно врал, кто-то передавал наши комментарии без изменений. Блог, в котором мы размещали информацию о поисках, ежедневно читали не менее 2000 человек. Люди вешали ленточки на машины, нам постоянно шли предложения перевести деньги, но их некуда было тратить — египтяне не верили в успех поисков.

16-го мы улетели из Египта. То, что мы ничего не нашли, косвенно подтверждает, что наши друзья могут быть живы. Они не могли пропасть бесследно, гидрокостюм должен держать их на воде. Может, они подобраны где-то на берегу в бессознательном состоянии, может, их похитили кочевники бедуины, такие случаи известны дипломатам. Надежда еще есть. Сейчас идет работа с арабскими СМИ, с консульствами РФ в странах бассейна Красного моря. Мы ищем их везде, мы ждем их домой.