Университет, имевший в своем названии гордое слово «международный», ютился в трех комнатках на пятом этаже, которые арендовал у проектного института: две учебных аудитории и общий кабинет ректора и директора городского отделения. Еще одну пустующую комнатку захватили бесплатно. В нее посадили секретаршу, бухгалтера и зав. канцелярией. Это было ставропольское отделение. Еще одно отделение было в Кисловодске — там оно занимало половину этажа небольшого Дома культуры. Впрочем, когда ДК повысил арендную плату с символической до просто низкой, кисловодское отделение сразу закрылось.

Меня пригласили в ставропольское отделение преподавать пользовательский курс ПК. Я тогда был студентом четвертого курса филфака Ставропольского государственного университета, жить на стипендию было тоскливо, и я согласился.

Ни одного компьютера в вузе не было. Я рисовал интерфейсы мелом на доске и на пальцах объяснял, как что работает. Вскоре ректор вспомнил, что я филолог, и предложил мне вести также курсы культуры устной и письменной речи, культурологии и истории религии и атеизма, а еще через некоторое время назначил меня директором отделения.

Библиотеки в университете не было тоже. Ректор договорился со строительным техникумом, и наши студенты получили право пользоваться тамошней библиотекой. Но этого никто не делал. Лекции они, правда, писали добросовестно, но толку…

 

Толку было мало от любых лекций. Около половины наших студентов не имели достаточной базы для получения высшего образования. Если коротко и ясно — у них элементарно не было образования среднего. Как это получилось? Когда к ректору приходили родители — узнать, что нужно будет для поступления в следующем году, он говорил: «А зачем в следующем? Поступайте сейчас! Зачем получать среднее образование, когда можно сразу переходить к высшему? Переводите сына в вечерний лицей «Совушка», пишите заявление на экстернат, вносите в кассу деньги — и через два месяца у него аттестат в кармане. А тем временем он уже будет нашим студентом». Думаю, излишне рассказывать об уровне образования этих «экстернов».

Были и студенты с законными аттестатами. В основном, люди, которым не хватило ума честно поступить в государственный вуз или денег, чтобы пойти в дорогой частный. Эти студенты даже внешне выглядели как неделю не мывшаяся дворовая шпана двенадцати лет.

Если у кого-то не было 4 тысяч рублей, чтобы заплатить за год обучения, ректор шел почти на любые уступки. Две тысячи? Хорошо. Семьсот рублей? Отлично! Деньги лишними не бывают. Копейка рубль бережет.

 

Всего студентов было человек сорок. Это на четыре курса и 16 специальностей. И все они занимались в одной аудитории. Что им читали? Что получится. Смотря каких находили преподавателей. Ректор читал химию и почвоведение. Зачем это было нужно, например, экономистам? Юристам?

Однажды пришел какой-то кандидат философских наук, попросился на почасовку. Взял я его, выдал программу курса. Потом иду как-то мимо аудитории, слышу, а он что-то про русский дух эмоционально вещает. Это на лекции по философии Древней Греции и в аудитории, где половина студентов армяне, ногайцы и дагестанцы… Так он неделю вещал, потом пропал без вести, даже зарплату не забрал. Через месяц я встретил его на улице — одетого как бомж, сильно нетрезвого, с разбитым лицом и безумным взглядом.

Экономическую теорию читал бухгалтер — ответственный старичок-пенсионер, бухгалтер с 1938 года. Слов «экономическая теория» он не понимал. Он говорил: «Я им расскажу экономическую теорию… это… практику. Экономическую теорию-практику, вот». И рассказывал: как учитывать приход-расход, куда какие документы предоставлять и т. п. Он рассказывал это на всех предметах экономического цикла. Одно и то же.

Если на какой-нибудь предмет не находилось преподавателя, его читали или я, или ректор — буквально из книжки.

 

Я понимаю, зачем в наш горе-вуз шли мальчики, — за отмазкой от армии. Государственной аккредитации у нас не было, зато был договор с Белорусским государственным университетом. Наш вуз одновременно числился филиалом БГУ, поэтому студенты, поступившие к нам, зачислялись сразу же и туда. А поскольку между Россией и Белоруссией есть договор об общем образовательном пространстве, студенты БГУ освобождались на время обучения от военной службы.

Но зачем в это «международное» недоразумение шли девушки, я ума не приложу. Знаний — ноль. После такого обучения работать по указанной в дипломе специальности невозможно. После такого обучения нельзя претендовать даже на звание «образованной жены». Парни — соседи по парте — либо дети, либо полудебилы.

Диплом? Полноте! Не любой же ценой!