У меня было подвешенное положение. Я некоторое время жил отдельно от семьи, у бабушки, больной раком третьей степени. И тут как раз подворачивается ситуация, когда звонит участковый. «Почему вы от армии ходите?» – «Что вы, что вы!» – «Приходите завтра в отделение. Поговорим». На следующей день я пришел в отделение милиции…

Военкомат. Медкомиссия. Проверяют не столько состояние здоровья, сколько спрашивают: «Какое у тебя состояние здоровья?» Единственное противопоказание, которое у меня нашли – близорукость. Теоретически это означает, что я не мог попасть в спецназ, в погранвойска и еще куда-то.

А на следующий день мне надо уже было идти. Ночью перед этим меня просто бил мандраж. Истерика, которая вокруг армии нагнетается, свою роль играет.

За день до этого на призывном пункте выдали квиточек «что надо было взять с собой» – носки, нижнее белье, еще что-то. Единственное, что было нужно – это бритва. Их нужно брать много.

От имени правительства Москвы нам выдали часы наручные, которые сломались тут же.

* * *

Я попал в погранку, несмотря на близорукость. Честно говоря, не знаю, по какому принципу это происходит. Единственное, что я знаю про погранвойска, что туда стараются брать без запачканной репутации – без судимости, без суицида, без глупостей. В последующий призыв я видел, что офицеров заставляли отправлять за свой счет обратно тех, кто не подходил по каким-то причинам.

Потом я уже понял, что я был лакомый кусок для всех. Люди с образованием МГУ – это сверхъестественно и невозможно. Плюс у меня опыт работы с компьютером. Компьютерщики в армии на вес золота, их очень мало.

* * *

Карело-финская граница. Город Суоярви. Ехали мы туда на поезде. Было два сержанта, которые нам рассказывали, что да как, в общих чертах. Это очень важный момент: никто полностью не рассказывает, что и как надо сделать. Если не сообразил, так и будут на тебе виснуть. В принципе, давали советы по поводу дедовщины, что делать.

Были советы держаться вместе и давать отпор. Но! Есть такая категория в армии – «москвичи», их там не любят. Это «каждый сам за себя», «подставь другого, спаси свою шкуру». Самая проблемная вещь – это так называемое чмо, человек из Московской области. Все амбиции столичного жителя…

Я примкнул к нижегородцам в конечном счете. Нижегородцы держались друг друга. Не то чтобы они меня приняли. Друг другу они помогали лучше.

* * *

Первые дни были действительно спокойными. Все, что делали – это вели строевую подготовку. Типа, на присяге надо пройти красиво. Первые недели никого не трогали. Только один раз была ситуация, когда подвыпившие контрактники побили ночного дневального.

Дедовщина началась, когда чуть-чуть ослабили контроль офицеры. Начинается с наезда. «Вы тут две недели. Вы должны нам. Дай сигарету. Что значит нету? Ищи!» и т. д.

Пробрались к нам, когда офицеров поблизости не было. У многих отбирали чуть ли не все вещи. Чтобы откупиться от напасти, отдал те самые часы.

* * *

Дедовщина – это система ритуалов, так или иначе подчиняющая младший призыв, то есть тех, кто на год младше. Есть 4 статуса: 1) дух (то есть без каких-то прав); 2) старший призыв (у нас не было названий типа «черпаки», «черепа», «чижи»); 3) старый и 4) древний.

Узнав, что мне 26 лет, большая часть отстала. Это не значит, что мне жилось хорошо. Ночные побудки остались. Не потому, что меня лично будили. Просто не поспишь, когда стоит гвалт. Те старые, кто не знал, что мне 26 лет, тоже что-то пытались сделать. Я, правда, ни разу не подгонял сигареты. Я старался не курить первые месяцы, потом сдавал сигареты на ту же отдачу старым.

Неоднократно доходили слухи, что кого-то пырнули неким треугольным заостренным предметом. Все понимают кто. Но если ты будешь сотрудничать со следствием, ты вообще в цинковом гробу можешь уехать. А если не будешь сотрудничать, в стройбат отправят.

* * *

Под действием дедовщины люди делятся на категории.

Одна – те, кто полностью выполняет требования дедовщины, но не прогибающиеся. Для них это ритуал.

Вторая – человек уходит из этой системы к офицерам, то есть начинает стучать. Далеко не всегда стуку дается ход. Только в том случае, если действительно нужно кого-то прижать.

Есть еще одна категория – как выйти из дедовщины, как добиться некоего статуса. Выходят те, кто оказывается полезным дедам. Не в смысле «принеси анекдот», «дай сигарету». Нарисовать кому-то что-то – это очень ценится. Музыканты могут научить играть.

У меня за счет моего возраста был статус дедушки. Это не дед, а великовозрастный солдат. Поскольку таких в нашей части было очень мало, это не очень работает.

Но я оказался очень полезен. Я за деньги печатал конверты на компьютере. Письма для солдата – это очень важная вещь. У меня были заказы на конверты. Кому-то помочь написать письмо. Своего сержанта я учил английскому. Кому-то я переводил письмо по приколу на английский.

* * *

До стодневки обычная обязанность духа – поднести бутерброд, подогнать сигареты. Наказание. Потом это превращается в некий ритуал. Вам говорят «Я хочу чай», а вы уже знаете, где его достать. Как это сделать, чтобы офицер не застукал.

Перевод в старые – процедура достаточно болезненная. В основном избиение по заднице ремнями. Но перевод происходит не для всех. Некоторые остаются полудухами. Это те, кто слишком прогибались.

Прогибаться полностью также плохо, как и не прогибаться совсем. К старым нужно испытывать уважение, исполнять их требования, но никогда не позволять им забить себя. Достоинство нужно сохранять.

* * *

Сержанта я получил без сержантской школы. Никаких особенных преимуществ это не дало. Скорее, больше обязанностей. Авторитета командирского у меня не было никакого. Меня уважали потому, что я не оставлю в беде, помогу, чем могу. Но чтобы слушаться… Было сложновато.

Помню ситуацию, когда к нам пришел следующий призыв. Я на самом деле хотел помочь паре ребят, чтобы у них не было сложностей. Рассказать, что знаю. Я говорю: «Подойди ко мне». И я вижу, с каким ужасом они ко мне подходят. Ощущения странные. Кажется, что человек в полной твоей власти. Я подозреваю, что это и есть главный механизм. А не то, что говорят: меня мучили, я тоже буду мучить.

Зачем я пошел в армию? Чтобы выбить дурь из головы. Изменить свою внутреннюю систему координат. Когда живешь в столице, вырастает неправильное отношение к миру. Но плюс: кто в армии не был – тот не полностью мужчина.

Но я не советую туда идти. Два года – это чересчур. Два года – это трата времени. Довольно бессмысленная.

* * *

Все кто отслужил, так или иначе врут о том, как они отслужили: «Нас там так чморили, что вам это и не снилось». В основном это блеф. Иногда люди просто врут. Просто так.

 

Егор Таза, 29 лет

Образование: МГУ, химфак

Специальность: химик-материаловед

В армию попал в 26

Работа к моменту призыва: переводчик-фрилансер

Работа после дембеля: компания «Ойл Спейс», консультант