Кто сможет ответить на вопрос: что общего у Леонида Федорова и Аллы Пугачевой? Ничего, казалось бы. Ан нет. Например, они оба теряют интерес к своим альбомам, как только работа закончена и продукт выходит в свет. Но если А. П. устает от одной мадам Брошкиной, чтобы немедленно клонировать следующую, то Л. Ф. все дальше идет по пути эстетического радикализма, не опасаясь непонимания поклонников, криков «Дорогу» давай!» и рассуждений о коммерческой целесообразности. С последней, кстати, все в порядке: сейчас «Аукцыон» отправился на гастроли по мегаполисам Америки.

А весь апрель Леонид провел в Москве: концерты, интервью, участие в фестивалях, презентация нового сольного альбома «Таял», созданного вместе с Владимиром Волковым, струнным ансамблем, православным хором, Анри Волохонским, Сергеем Щураковым и освоенным лэптопом.

Господа музыковеды не скупятся на похвалу: называют альбом «фантастическим», «беспрецедентным», «аудиоальманахом импровизационного искусства», «альтернативой альтернативе», «пугающим», «вгоняющим в оцепенение», «на уровне поздних Coil», и, знаете ли, все они бесконечно правы. Сам Федоров назвал его «довольно пафосным», скромно умолчав, что пафос здесь вполне уместен. Послушайте композицию «Бен Ладен», и вам не понадобятся сводки новостей – язык музыки универсален. Главное – не сойти с ума ненароком. Леня сетует на то, что к концу ХХ века композиторы перестали влиять на массовое сознание, быть средоточием духа, проводниками сакральной мысли. Есть определенная связь между крайним нежеланием Федорова общаться с журналистами и его внутренним стремлением стать таким проводником. Поэтому самыми частыми ответами на вопросы у Лени являются смех и фраза «Так получилось». Мы говорили совсем недолго, но у Федорова есть поразительная способность повышать настроение и делиться позитивной энергией. В свою очередь делимся ею с читателями «Re:Акции».

 

– Леонид, что ты знаешь о параллельных реальностях, что там происходит?

– (Заразительно смеется.) Я с трудом представляю, что это такое. Мне эти реальности глубоко параллельны.

– Был в твоей жизни такой момент, который разделил ее пополам и изменил тебя?

– Женился. Но сказать, что я стал лучше? Мне кажется, нет. Такие события, конечно, были. Смерть отца, например. Не могу сказать, что изменился, но это изменило мою жизнь.

Дети рождались – сын и две дочери.

– Потенциально может какое угодно иметь. Но в данном случае нейтральное. Внеэмоциональное. Не грустное, не радостное – это просто действие.

– Скорее первое. Смерти нет.

– А я со многими и играю. (Смеется.) Не только с Волковым. Для меня мастерство музыканта – не главное. Близость психологическая важнее.

– Кажется, с ним больше всего.

Может быть, последнее время чуть больше. Это не специально получается – так выходит. Почему так происходит – мне все равно, я не очень стараюсь вникать в причины. Я вообще всю жизнь подчиняюсь судьбе. Стараюсь не быть ее хозяином.

– Насколько ты безбашенный человек? Если очень приспичит, можешь нарушить какое-нибудь табу?

– Наверное, могу. Я нарушаю какие-то табу периодически. Перехожу улицу на красный свет – нарушаю. Но это всеобщее «табу». А есть и мои собственные ограничения.

– В чем приходится себя ограничивать?

– Такая жизнь у меня напряженная, так много обязанностей… Не могу позволить себе куда-нибудь поехать отдохнуть в любое время. Жизнь – даже в бытовом плане… Мотаюсь постоянно туда-сюда из Питера.

– А радости?

– Там же, в бытовом. Дети радуют. И любовь.

– Можешь ли вспомнить мгновение, которое хотелось бы остановить навсегда?

– Бля… нет, таких точно нет. Я человек очень переменчивый, мне все очень быстро надоедает, даже хорошие вещи – бывало и такое... Поэтому я стараюсь жизнь разнообразить. Рутину не люблю. Как только чувствую ее, сразу пытаюсь что-нибудь менять.

– Прямо сейчас чувствуешь, что какое-то изменение у тебя грядет?

– Сейчас ничего. Отдыхаю. Один из немногих дней, когда я могу ничего не делать.

– У «Аукцыона» будет новый альбом?

– Надеюсь. А работа идет потихонечку. Будет ли? Я не знаю. Но хочется…

– Ты следишь за новостями? Что-нибудь затронуло, испугало, удивило?

– Удивили английские ученые. Придумали программу для программирования компьютеров. То есть программа для делания программ. И взяли за основу устройство сетей человеческих нейронов. Роботы будут отслеживать болезни, депрессии. Они будут друг друга обучать. Люди придумывают такие вещи…

– Что ты сделал хорошего за последние 20 лет?

– Я? Все больше пакости, на мой взгляд. Ну, кроме детей.

– Как же музыка?

– Я не считаю, что моя музыка какая-то выдающаяся.

– Неужели не найдешь предмета гордости, переслушав старые альбомы?

– Почему же? «Моя любовь», например, на «Птице».

– А что нового в новом альбоме?

– Там вообще все. Могу смело сказать – такого не было у меня еще. Такого подхода. Такой музыки. Другой совсем – ВОИНСТВЕННОЙ.