Писатель, которого уже успели назвать Львом Толстым ХХI века, Алексей Иванов сидит у меня на кухне. Мы дружим почти 20 лет. Только что в Москве, на ВДНХ, прошла презентация его новой книги «Золото бунта, или Вниз по реке теснин». Иванов потрясен ажиотажем , говорит, что просто устал раздавать автографы. Признается, что именно о таком дне он мечтал. И при этом испытывает страшное разочарование. Слава и признание пришли слишком поздно. Когда нет сил этому радоваться.

 

Мы познакомились в общежитии факультета журналистики Уральского университета. Иванов вскоре бросил учебу на журфаке, поступил на факультет искусствоведения. Впоследствии он поменял массу профессий: был сторожем, школьным учителем, журналистом, преподавал в университете. И – работал гидом, проводником в туристической фирме, которая занималась организацией походов по пермским рекам. Рекам, по берегам которых стояли вогульские прокудливые березы, – вогулы в саркофагах вешали покойников на деревья. Рекам, которые вымывали кости мамонтов, и потому древние пермяки считали, что мамонты живут под землей.

Затем появились пристани уральских заводчиков, которые по весенней высокой воде везли в Москву на барках железо. А позже – сталинские лагеря. Однажды вместе с Ивановым мы ночевали на территории заброшенного лагеря, где еще видны остатки карцера, вышек и промзоны. Жуткое впечатление: как будто люди ушли, а их боль осталась…

Иванов писал книги. О том, что происходило в этих местах. Их не печатали. Он создал музей в Доме пионеров, через год его оттуда попросили: музей не приносил прибыли. Он привык быть неудачником, над которым смеются. Когда народ зарабатывал деньги, он перепечатывал на старой пишущей машинке свои романы, но издательства возвращали рукописи с завидным упорством.

И вдруг система дала сбой. Вышли сразу две книги: «Географ глобус пропил» и «Сердце Пармы». Обе заняли лидирующие позиции в списках продаж книжных магазинов и вызвали большой резонанс в литературных кругах. Иванов оказался создателем нового жанра, объеденившего фэнтази и исторический роман. Московский читатель, который до сих пор считал, что Парма – это город в Италии, узнал, что это еще и древнее название пермской тайги. Тайги живой, у которой есть душа. Читать о том, что происходит в Парме, оказалось даже интереснее, чем про Средиземье Толкиена.

Я признаюсь Иванову, что иногда, засыпая, представляю себя защитником прежней столицы Пермского края – Чердыни. Парадокс – Чердынь защищается от войск московитов, посланных Иваном Грозным для восстановления конституционного порядка (говоря современным языком). Московиты, не разбирая, кто прав, кто виноват, просто методично все выжигают. Москва предстает городом–монстром, который рушит культуру. Иванов возвысил провинцию, которая хоть и живет мелкими интересами, но именно благодаря этому умеет разглядеть малейшие ростки добра.