В метро ощущаю на себе косые взгляды. Вот они, минусы моего праздника: они думают, что юбка сшита из замусоленных лоскутов с какими-то бредовыми завязочками, что к одной из них привязана груша (идиоты, это сухая декоративная тыква!) и что я давно не мыла голову, поэтому на голове у меня воронье гнездо. Интересно, что они думают про метлу (романтическую!): вместо прутьев у нее сухие цветы.
В центре станции «Новослободская» встречаюсь с подругой. Откуда ни возьмись появляется молодой человек с фотоаппаратом, просит разрешения сфотографировать и спрашивает, где мы собираемся отмечать профессиональный праздник. Мы отвечаем, но юноша все никак не отстает. В конце концов мы решаем, что он либо из газеты, либо из Ночного дозора. «Что вы! Какой я журналист?! — отмахивается он. — Да и в сумрак входить не умею!» Ну-ну, думаю я и отвечаю: «Ну какая я ведьма, посмотрите в мои невинные глаза!». На этом бросаем юношу и отправляемся на шабаш, отмечать Хеллоуин.
В клубе громко, тыквы и свечки. Мне вручают «медальку» (верхнюю часть от банки гадкого коктейля), на обороте которой написан номер — 999. Лотерея. Но я не уверена, что девушка, записавшая номерок, посмотрела на «медальку» с правильной стороны… Мы идем общаться с врачами в заляпанных кровью халатах, потом флиртуем с вампирами и стебемся над девочками-бабочками и девочками-ангелочками, посыпая их колдовскими снадобьями. Дальше — «Б-52», «Махито» и то, что теперь называется «аццкий отжиг». Трех часов танцев с полетами над беспомощными людишками вполне достаточно, чтоб понять бессмысленность этой пародии на шабаш. На выходе из клуба с трудом продираюсь через толпу одержимых, где мне ломают метлу. Проклинаю всех, как лететь домой — непонятно.
Звоню Волшебнику. 5 минут, и черная метла отечественного пошива с матерящимся летчиком несет меня домой. Я невидима и свободна, невидима и свободна!