Недавно я участвовала в международном тренинге для молодых маркетологов. Среди прочих заданий надо было в течение нескольких секунд назвать первые пришедшие на ум словосочетания, связанные с образами различных стран. Так, Великобритания — это «овсянка, сэр», Биг-Бен и королева, Испания — коррида, фиеста и сангрия, Китай —коммунизм, Великая стена и рис. А что же Россия?

 

На фоне общего смешения национальных брендов появилась любопытная тенденция. Каждая страна стремится заявить о себе не только в ключе экономических достижений вроде 1,5 миллиардов произведенных кедов «АбиБас», наличия ядерного оружия или искрометного чувства юмора и высокого IQ президента самой мощной державы. Культурная экспансия повсеместно становится одним из приоритетных направлений внешней политики. Наш синий шарик превратился в одну большую деревню без границ, где каждая страна представляет собой набор определенных символов. Бегбедер и Коэльо стали пророками, занятия йогой и изучение основ философии буддизма — хорошим тоном, низкокалорийная кока-кола — напитком богов, голливудская худоба, от которой содрогнулись бы Ренуар и Кустодиев, — эталоном телесного совершен ства, суши и фуа-гра — повседневным завтраком чемпионов, а Уго Чавес, Человек-паук и Пэрис Хилтон — главными героями современности.

Так вот, о России в этой связи. Через пару дней после маркетологического тренинга я оказалась в Лондоне. Стильные молодые люди и девушки вышагивали по улицам туманной столицы моды вовсе не на шпильках от «Бланика» и не в лаковых тренчах из последних коллекций дизайнеров. Писк моды — вручную расшитые валенки, лохматые шапки-ушанки и «стеганые пальто», сильно напоминающие среднерусские телогрейки. И это при том, что тридцатиградусные морозы чопорной английской публике знакомы разве что по Джеку Лондону. Дизайнеры всего мира нещадно эксплуатируют «русскую тему» в своих коллекциях и пытаются понять загадочную русскую душу через одежду.

«Все на свете имеет конец, все умирает, и только одни дедушкины валенки вечные», — писал Михаил Пришвин. Замечено, что спорить с классиками — не только дело неблагодарное, но и бесполезное. Вот и мы не будем, тем более что, как показывает опыт, прав был автор «Кладовой солнца»! Валенки носят в России с XIII века. Еще Петр I в свое время советовал от похмелья просто надеть валенки на босу ногу да съесть тарелку горячих щей. И не зря! Овечья шерсть, согревая ноги, расширяет сосуды, восстанавливая кровообращение во всем теле. И вот наконец иностранцы не только оценили удобство и практичность традиционной русской одежды, но и с удовольствием подхватили тренды, запущенные итальянскими и британскими дизайнерами под соусом a la russe. Француженки как небожительницы стильного Олимпа одними из первых почувствовали модные веяния и скупают в Москве валенки почти оптом.

 

Российские дизайнеры сами удивляются «русскому буму». «Сейчас действительно наблюдается большой спрос на все русское среди дизайнеров с мировым именем. Мода на рус-скость является одним из актуальнейших трендов. Думаю, это всерьез и надолго», — говорит Евгений Воронов, учредитель и креативный директор бренда Make more.

Как и любому глобальному явлению, феномену русской моды можно найти массу объяснений: от укрепления политических позиций России на международной арене до полного их падения. В самом деле, если «опасную» Россию западный обыватель представлял через мрачные «теневые» символы: водка, ядерная ракета, медведи на улицах, то «безопасную» — через утилитарные: обувь, одежда… что еще? Газ, нефть? Однако тот факт, что сегодня мы можем представить в качестве национального символа России XXI века свою уникальность наряду с музыкой Рахманинова, бабушкиными расстегаями, произведениями Пушкина и красотой русских женщин еще и самобытную русскую моду, — несомненно, положительное явление.

Еще пять лет назад я не знала, что отвечать на вопросы моих иностранных друзей о масштабах русского алкоголизма и медведях на Красной площади. Теперь же таких вопросов не возникает, ведь мода на «безопасную русскость» принесла с собой еще и интерес к нашей культуре, увлечение русским языком и историей. Ну а нам остается только поддержать эту моду: из соображений патриотических и практичных. Ведь если рыхлые и доверчивые европейцы научатся сперва носить ушанки и валенки, а затем и понимать команды по-русски, их можно будет перевезти в Сибирь, на обслуживание «Трубы», а самим обосноваться где-нибудь в нехолодном Сохо — с тем чтобы потягивать там эль, поплевывать на вымытые шампунем мостовые и смотреть вполглаза ужастики про «этих ужасных, вечно пьяных, небритых матерящихся англичан».

P. S. Вот уже неделю ищу подходящий повод надеть недавно привезенные из Тюмени и подаренные мне бывшей одноклассницей белоснежные валенки. А пока дописывала эту статью, за окном пошел снег — такой, как в детстве, большими и пушистыми хлопьями. По-моему, отличный повод!

 

Валенки (они же валенцы, ва-леники, волнушечки, выходки, сапоги валяные, пимы) — войлочная обувь, появилась в Сибири в XIII веке, на остальной территории России получила широкое распространение с XIX столетия.

Одним из первых использовать советскую и русскую тематику в своих коллекциях начал Денис Симачев — известный российских дизайнер поколения «модельеров нового времени». Сегодня он является символом русской моды на Западе.

В Москве, во втором Кожевническом переулке существует музей «Русские валенки», ставящий перед собой задачу не только сохранять, изучать и пополнять коллекцию, но и осуществлять просветительскую и образовательную деятельность. Работа ведется под девизом «Нет ничего более исконно русского, чем валенки. Сохранять их — значит сохранять русскую культуру».