Три причины прочитать
1. Армия — самое страшное и самое веселое приключение в жизни большинства мужчин нашей страны. Кому-то больше запоминается страх, кому-то веселье. Олег Дивов помнит все.
2. Любой армии необходимо, чтобы солдат чистил строевой плац зубной щеткой, красил траву зеленой краской и пел в противогазе. Зачем это нужно и есть ли альтернатива этим странным занятиям?
3. У популярного писателя есть удобные рычаги, с помощью которых он может рулить немалой частью общественного мнения. Конечно, он может ими не пользоваться, может пользоваться неосознанно, а может нечаянно повернуть не туда, куда хотел повернуть.
Олег Дивов — главный мачо отечественной фантастики. Даже в армии отслужил, в отличие от большинства своих почитателей. И даже написал недавно об этом книгу — «Оружие возмездия», совершенно реалистическую. А тут как раз осенний призыв…
Не плачь, девчонка…
— Олег, давайте затронем близкую, наверное, вам и нам тему… Призыв ведь скоро…
— Опять?
— Да. Газета у нас молодежная, а вы…
— То есть «Оружие возмездия» до вас доехало?
— Ну да. А вопрос такой: не приходилось ли общаться с кем-нибудь, кто недавно отслужил? Разница заметна?
— Я знаю парня, который служит сейчас, слышал о людях, которые успевали прочесть «Оружие возмездия» перед уходом, и, в общем, говорят, что все в целом очень похоже. Практически ничего не изменилось.
— В плане дедовщины или в плане боевой готовности?
— Насколько я понимаю, и в том, и в том. Я не мониторил эту ситуацию специально. Честно говоря, страшно. Боюсь услышать слишком много подтверждений того, что ничего не изменилось. Я не боюсь, что стало хуже, потому что хуже некуда, в самом деле. Меня очень беспокоит… фиксация этой ситуации. Потому что тогда возникает один вопрос: а зачем нам такие вооруженные силы? Состоящие из очень небольшого количества боеготовых частей, которые одни, собственно, и работают, и огромной махины, смысл которой абсолютно неясен? Ну вот что она, такая армия, делает? Цементирует нацию путем забивания одного и того же опыта в кучу народа? Разве что только так…
— Страна, в которой все мужчины рыли одну траншею?
— Ну да, неплохой пример. Но они должны понимать, зачем они эту траншею роют… В этом мог бы быть смысл, потому что два человека из очень разных слоев общества, которых объединяет такой вот опыт… им проще договориться. Но мы слишком дорого за это платим. И сами люди слишком дорого за это платят, потому что для многих воспоминания о вооруженных силах — это самые страшные воспоминания в их жизни.
Студент?
Выходи строиться!
— Судя по вашей книге, образованный молодой человек из хорошей семьи, став в армии «дедом», может переломить ситуацию в подразделении, это так?
— Ну не один, нужна помощь, но может.
— Тогда возникает такой вопрос: может быть, стоит так повернуть ситуацию, чтобы молодые люди из приличных семей все-таки меньше косили и больше служили?
— Для меня самым большим комплиментом за всю службу было, когда ребята из другого дивизиона сказали моим: «Что такое? С тех пор, как у вас этот москвич появился, вы все такие воспитанные стали…». Если мы государственники, радеющие о благополучии своей страны, то, конечно, можно предположить, что массированный вброс студенчества в вооруженные силы мог бы многое переменить к лучшему. Другой разговор, на что сейчас похоже наше студенчество…
Знаете, вот сравним, допустим, «Оружие возмездия» с произведениями об армии Гришковца и с произведениями, допустим, Покровского, которого я обожаю. И тот и другой, казалось бы, очень хорошие люди: мальчик из хорошей семьи и кадровый офицер-подводник, но выглядят они там, в общем-то, жертвами обстоятельств, людьми, которые волею судьбы угодили в замес и стараются не терять там самообладания. Мой лирический герой немножко не такой. Он пытается ситуацию вокруг себя изменить. В какой-то момент он, конечно, здорово устал, ему все надоело и он начал лезть на стенку, но тем не менее кое-что ему переломить удалось. Где набрать таких людей, которые окажутся достаточно неравнодушными, чтобы начать влиять? У них ведь изначально должна быть тяга к влияющим поступкам... А их не так уж много, к сожалению.
Отрубите ей голову
— Вы не слышали о такой инициативе молодежного движения «Наши» — «Наши в армии»?
— Даже видел репортаж в каком-то журнале… Честно говоря, я от «Наших» ничего хорошего не жду… Хотя если у них что-нибудь получится — хорошо. Тут, в принципе, надо приветствовать любые инициативы, лишь бы они не оказались показухой. Ведь в советское время тоже были образцово-показательные части, в которых более или менее существовал порядок (и даже стихийно возникавшие очаги благополучия, где просто офицеры правильно все делали, и все было хорошо), но это были точечные вкрапления. Ну взяли эти «Наши» шефство над одной частью, ну над двумя… Я слышал, еще «Местные» что-то такое делают, еще какие-то полуформализованные молодежные объединения пытаются что-то наладить, но это все точечные инъекции, а эта рыба сгнила с головы. Надо отпилить эту гнилую голову и посадить на ее место относительно свежую. Тогда только можно будет что-то изменить. Мне так кажется. То есть инициатива снизу, конечно, хороша, но… ну вы понимаете.
— А что значит отсечь голову? Генералов сменить? Или…
— Мне неизвестен состав нынешнего генералитета настолько хорошо, чтобы делать такие выводы. Я отстал от жизни и не очень представляю, что за генералы сейчас, что это за люди, каков их опыт. Тут скорее нужно говорить более отвлеченно просто об установках. О том, чтобы наполнить этот механизм смыслом, потому что армия, по-моему, сама не понимает, зачем она существует. Этот смысл должен быть ясен всем сверху донизу. От президента до младших школьников.
— А как вы думаете, книга «Оружие возмездия» отпугнет молодых людей от армии или наоборот — скорее успокоит?
— Буквально вчера один отставной офицер сказал, что будь его воля, он бы эту книгу принудительно давал каждому призывнику, чтоб тот знал, к чему готовиться. Опять-таки по читателям — полярные реакции. Как я и предполагал, многие убедились лишний раз, что какое счастье, что армия обошлась без них, но некоторые, прочитав, говорят, что аж, мол, жалко, что не служил, потому что, конечно, это черт-те что, но зато большое приключение. Безусловно, это большое приключение. Причем для многих оно может оказаться самым большим приключением в жизни. Хорошо, конечно, если оно не окажется последним, потому что погибнуть в армии мирного времени — это ужасно обидно, но очень можно.
Плата за страх
— Когда писали, тяжело было возвращаться в то время?
— Жутко. Жутко. Я закончил книгу весной и с тех пор ничего не написал. Эмоциональное похмелье такое, будто я «Войну и мир» сварил, по меньшей мере. Было очень сложно. Мне же пришлось вспомнить себя двадцатилетнего и… сами-то события у меня были так или иначе зафиксированы, записаны по горячим следам в какой-то степени, ну и профессиональная память тогда работала очень хорошо, но мне пришлось вспомнить себя тогдашнего и реакции себя очень молодого на те ситуации. То есть фактически я… ну не отслужил второй раз, конечно, но очень многое пришлось заново пережить, перечувствовать, и когда доходило до моментов ощущения полной безнадеги, которая там иногда, как сами знаете, накатывает, было, конечно, очень грустно.
Книга должна была быть больше, должна была быть лучше, но просто в какой-то момент я понял, что уже устаю от нее. Я и так собирал ее по кусочкам. Все же началось с поста в «Живом журнале» под названием «Оружие возмездия» в 2004 году. Это была первая глава. Она вызвала большой резонанс (вплоть до того, что израильские френды начали сооружать пост под названием «Секретное оружие израильской военщины», ведь еврейская армия, она… армии все похожи). В общем, как раз эта очень мощная обратная связь подтолкнула меня к тому, чтобы я наконец-то за этот проект взялся. За проект, задуманный 20 лет назад. Но тогда я не умел так работать и не имел возможности, собственно, это все напечатать… Теперь дорос, дожил и — чпок! — сижу в кризисе.
— А что было мотивом написать эту книгу? Это то же, что бывает со всеми отслужившими, которые до конца жизни нет-нет да и начнут рассказывать, что с ними было в армии? Или это все-таки попытка как-то повлиять на ситуацию?
— Ну, тут несколько аспектов. Начиная от простейшего. Когда ребята в бригаде узнали, что я журналист, меня спросили: «Слушай, а ты напишешь вот об этом?». Я сказал: «Да, конечно». По большому счету, десятилетний путь, который я прошел с первой большой публикации (я десять лет сочинял фантастические романы), был, в общем-то, для того, чтобы закрепиться на рынке и получить возможность без проблем писать все, что взбредет мне в голову. И, в общем, хоть это может прозвучать чересчур пафосно, я пытался выполнить ту самую задачу писателя, которую сформулировал когда-то Хемингуэй: писать правдиво и так, чтобы эта правда вошла в сознание читателя как часть его собственного опыта. Я знаю многих ребят, моих коллег, которые пытались что-то подобное сделать, но останавливались на полпути, а сейчас, после выхода «Оружия возмездия», мне несколько человек сказали, что, мол, ну и слава богу, теперь нам не надо, ты это сделал.
— Выходит, вся ваша работа как фантаста была лишь подготовкой к тому, чтобы начать писать реалистическую прозу?
— Понимаете, Весы — это очень упорный знак. Только медленный. Он, если чего задумал, рано или поздно своего добьется, хотя это может затянуться на десять лет. В принципе, да, фантастика мне по-прежнему очень близка и интересна, потому что это серьезнейший профессиональный вызов для литератора… Собственно, недаром «реалисты» на фантастике постоянно сыпятся, плохо она получается у них…
— А вы не собираетесь бросать фантастику?
— А я вообще не знаю, что делать.
— То есть если бы я сейчас задал стандартный для интервью вопрос «Каковы ваши творческие планы?», вы бы не ответили?
— Я бы сказал: «Черт его знает!». Потому что есть куча недоделок разной степени недоделанности и объема… Вот сижу думаю. Уже полгода сижу думаю.
Слава роботам
— А вот все-таки еще раз по поводу дедовщины и по поводу того, что делать. Несколько лет назад по телевизору показывали случаи дедовщины в американской армии — десантникам прикалывали значок прямо к коже…
— Такие ритуалы есть везде. На самом деле это не дедовщина, а обряд инициации. Это немножечко другое все-таки. Дедовщина — это когда старшие заставляют младших исполнять за них их обязанности. Это уже совсем не то.
— А, скажем, чистить зубной щеткой и сапожной ваксой строевой плац, то есть то, что зачастую даже офицеры заставляют делать, — это что? Обучение повиноваться любым приказам?
— Да. Да, это обучение повиноваться любым приказам, и я, честно говоря, не знаю, как к этому относиться. Потому что во многих армиях мира, в основном, правда, в войсках спецназначения, входные тесты представляют собой опускание человека в грязь по самые уши — и в прямом, и в переносном смысле. И смотрят, как он реагирует. В конце концов военный — это существо, которое должно работать. Как хорошая рабочая собака. И ничего тут не поделаешь. И какие-то элементы дрессуры, причем дрессуры достаточно жесткой, тут, видимо, просто необходимы. Либо отбирать специальных людей, либо просто брать массу и раскатывать ее катком в блинчик. Тут не так уж много вариантов, к сожалению. И я не готов сейчас предложить этому некую действенную, отвечающую по трудозатратам альтернативу.
— …Хм, если бы хоть кто-то был в силах…
— …он бы правил миром. Может быть.
О дивный новый мир
— Мне сказали, что если с вами попытаться заговорить о книге «Выбраковка», вы скажете, что вам эта книга не нравится. Почему?
— Нет. Мне эта книга очень нравится в чем-то где-то. Правда, я немного по-другому стал писать с тех пор, поэтому хотелось бы ее основательно почистить. С «Выбраковкой» там какая глупость получилась… Это ведь книга соблазнов, это провокация, и я предполагал, что аудитория воспримет ее 50 на 50: половина увидит светлую утопию, половина — страшную антиутопию. Когда же народ хором сказал, что «Выбраковка» — это не фантастика, а социальная программа, мне стало плохо. Я понял, что я свой народ не знаю, я страшно от него далек. При том, что в книге было понатыкано, как мне казалось, достаточно маркеров, позволяющих читателю понять, что это не самое приятное общество на свете, но люди мне объяснили: «Ты просто не понимаешь, насколько все плохо на самом деле». Мы согласны с тем, что ты описал, тютелька в тютельку, потому что терпеть реальность уже нет сил.
На одном форуме я прочел, как один молодой человек жутко ругал «Выбраковку» за то, что там «слишком привлекательно показан фашизм». У него спросили, что ж, мол, там привлекательного, а он говорит: «Я не знаю, но у нас вся семья с высшим образованием, мы все прочитали эту книгу и у всех появилось такое желание: там пожить немножко, в этом мире».
— В дивном и новом?..
— Вроде того.
Кто такой?
Олег Дивов родился в Москве 3 октября 1968 года. Писать начал еще учась в школе, с 14 лет публиковался как журналист. В 1987–89 годах служил в армии (отдельная бригада самоходной артиллерии большой мощности, сержант). С 1990 года осваивал новую тогда для нашей страны отрасль — работал копирайтером в рекламе. Как это часто бывает с активно работающими студентами, учебу быстро забросил и в 1991 году был отчислен с журфака МГУ за академические задолженности и пропуски занятий. С 1995 года нигде официально не работает и зарабатывает только писательским трудом. Входит в редколлегию журнала фантастики и футурологии «Если». Член Союза литераторов России и совета по фантастике и приключенческой литературе при Союзе писателей РФ. Награжден более чем двадцатью профессиональными наградами и премиями.
…В стеклянный прилавок уперся толстым животом покупатель — маленький азербайджанец в дорогом спортивном костюме. Представитель обреченной на вымирание породы — недавно вброшенный в массы лозунг «У нерусских не покупаем» людям понравился, и могущество чернявых диаспор таяло на глазах.
Но пока что они еще хорохорились. Как этот, например. Даже со спины чувствовалось: вот настоящий хозяин жизни, из тех, что с московской пропиской и тридцатью тремя зубами девяносто шестой пробы.
— Так ты, нах, сделаешь? — спрашивал он у продавца, молодого парня.
— Я же сказал: на будущей неделе сделаю.
— Но ты, бля, обязательно, нах, понял? Я, нах, зайду. А это что за х...ня воет?
— «Алиса», — объяснила девушка, сидящая за кассой.
— Какая, нах, Алиса? Девочка?
— Группа! — усмехнулась кассирша. — Кинчев.
— Никогда не слышал. Ну и х...ня! — возмутился азербайджанец. — Я и то, бля, лучше спою. Ладно, нах, пока.
Он повернулся, чудом не задев Гусева животом, и вышел. Кинчев, будто по команде, немедленно стих.
Гусев упер руки в бока, раздвинув полы куртки так, что видны стали кобура на поясе и значок на груди.
У продавца отвалилась челюсть.
— Значит, так, молодые люди, — произнес Гусев ласково. —
У вас в магазине стоит какое-то чмо, матерится, как извозчик, наглеет и чего-то требует. Заказывал он, наверное, порнуху...
Продавец стоял с каменным лицом и часто-часто моргал.
— Мои знакомые азеры таких, как этот торгаш, считают позором своей нации, и я их понимаю, — Гусев не повысил голоса, напротив, заговорил еще тише, и в интонациях его прорезалась тоска. —
Но вот из-за таких, как ты, — Гусев ткнул пальцем, — всяческие уроды чувствуют себя в нашем городе чересчур вольготно. Поэтому слушай приказ. Если в следующий раз этот урод сюда явится, гони его в шею. Если погнать кишка тонка, хотя бы не заискивай перед ним, веди себя достойно. А чтобы у тебя, сынок, не отшибло память...
— Он с хозяином знаком... — выдавил продавец.
— Значит, и хозяину твоему внушение не повредит. А будет спрашивать, что здесь произошло, — объясните. Так и скажите — выбраковщик заходил. Старший уполномоченный Центрального отделения Агентства социальной
безопасности Павел Гусев. Очень злой выбраковщик и очень расстроенный тем, что вы потакаете хамью. А это вам, дорогие мои москвичи, в назидание и на долгую память.
Гусев шевельнулся, и Валюшок обомлел. В руке старшего появилось оружие. Но совсем не пневматический игольник, а очень красивая огнестрельная пушка, в которой даже полный чайник опознал бы по характерному дизайну итальянскую «берету».
Продавец и кассирша, хором взвыв не хуже давешнего Кинчева, метнулись в угол и затихли там. А Гусев аккуратно подровнял стопку кассет, лежащую на стеклянном прилавке, упер в нее ствол, поставив оружие вертикально, и нажал на спуск.
Из романа Олега Дивова «Выбраковка»