За событиями в Кондопоге я наблюдал издалека — из Беслана. В Беслане отмечали вторую годовщину теракта, в Кондопоге местные жители и кавказская община дрались стенка на стенку.

В Беслане плакали осиротевшие два года назад матери и не только они — плакали все, кто там был. На кладбище открыли памятник погибшим спецназовцам: плюшевого мишку, накрытого бронежилетом. Днем 3 сентября во всей Северной Осетии была минута молчания, а вечером на стадионе во Владикавказе был большой концерт-реквием. Музыканты играли печальную музыку, осетинский хор пел что-то по-осетински, тоже печальное, а Иосиф Кобзон исполнял песню «Журавли» и почему-то не раздражал, как он раздражает всех обычно. Еще Кобзон говорил теплые слова о Руслане Аушеве, который вывел из захваченной школы первых заложников, и Кобзона слушали стоя, хотя в Осетии очень не любят Аушева и вообще ингушей.

В Карелии, в Кондопоге к тому времени уже сгорел ресторан «Чайка», и люди теперь митинговали, требуя раздать им оружие и выгнать из города всех кавказцев.

Россия — большая страна. Ее регионы развиваются очень неравномерно: когда, например, в Москве появились первые сотовые телефоны, пацаны в Комсомольске-на-Амуре только осваивали моду на кожаные куртки и спортивные штаны, а о сотовых телефонах ничего не знали. И наоборот, когда весь Дальний Восток уже ездил на праворульных иномарках, в Москве еще считалось престижным купить новые «Жигули». Большая у нас страна.

Кавказ, так уж получилось, традиционно более продвинут в смысле межнациональных отношений, чем остальная Россия. Именно здесь раньше, чем где бы то ни было в нашей стране, впервые кому-то пришло в голову, что все зло от того, что на этой земле живет слишком много разных народов, и что если титульная нация возьмет в руки оружие и выгонит всех инородцев и иноверцев, начнется счастье и процветание.

Попробовали. Вокруг Владикавказа — села, заселенные осетинами из Грузии, откуда их выгнали грузины. Во многих домах раньше жили ингуши, но ингушей выгнали сами осетины. Рядом Чечня. Из Чечни в свое время выгоняли русских — выгнали. Что получилось, все знают. И сколько бы ни говорили о международном терроризме, в Беслане не сомневаются, что если бы кто-то в начале девяностых не придумал решать все проблемы, выгоняя и вырезая инородцев, то и теракта этого тоже не было бы.

У нас большая страна. Карелия от Осетии очень далеко. И когда в Осетии уже слушают реквием и открывают памятник погибшим спецназовцам — плюшевого мишку, накрытого бронежилетом, — в Карелии только-только входят в моду нацистские лозунги и призывы прогнать всех неместных — тогда, мол, начнется настоящая жизнь, богатая и счастливая.

Не начнется. На Кавказе пробовали — не началась. У нас большая страна. И если стараниями подлецов и провокаторов она вдруг превратится во множество маленьких, зато этнически чистых анклавов, ответ на вечное «Кто виноват?» никому уже не будет нужен. Неумеющим учиться на своих и чужих ошибках некого винить, кроме самих себя.