Группа Fleur словно не подозревает о том, что стала одним из главных событий 2007 года в рок-музыке. В перерывах между укладкой волос и нанесением макияжа в гримерке Ольга Пулатова и Елена Войнаровская ведут беседы о творчестве, дружбе и внутренней гармонии.
— Мне кажется, есть некоторый диссонанс между вашей камерной, интимной музыкой и ритмами современного мегаполиса, динамикой сегодняшней жизни. Вы не думали об этом противоречии?
Лена: Мы сами не очень шумные внутри, поэтому и музыка у нас такая.
Оля: А вы считаете, что люди, которые живут в больших городах, должны делать только техно? Каждый из нас, когда приходит домой, оказывается в своем внутреннем мире, а не в мегаполисе. Если бы внешние факторы имели сильное влияние на человека, то он превращался бы в робота или зомби. Музыкальные пристрастия зависят от внутреннего мира, поэтому для нас важнее то, что происходит внутри.
Лена: Представьте: вы сидите за столом, покрытым желтой скатертью. И вдруг желтеете.
— Интересно. Ваше внутреннее пространство нуждается в защите или оно само органически существует и развивается без всяких усилий?
Оля: У нас все органично, просто мы немного замкнутые люди. В то же время — вынуждены контактировать с внешним миром.
— Но вы занимаетесь публичным искусством, а значит, перед выходом на сцену вам регулярно приходится бороться со своей замкнутостью. Наверняка это нарушает внутреннюю гармонию.
Оля: У любого человека, который занимается творчеством, есть потребность в том, чтобы его поняли и приняли. Конечно, когда мы выходим на сцену, мы переживаем и нервничаем. Но сам факт того, чтобы играть свои песни в присутствии большого числа людей, для нас проблемы не представляет. Тем более что люди, которые приходят на наши концерты, они такие же, как и мы, поэтому им нравится эта музыка.
— Начиная как дуэт, вы со временем обросли музыкантами. Кроме профессиональных навыков какие человеческие качества в них вас цепляли, чтобы вы почувствовали, что этот человек — органическая часть Fleur?
Лена: Мы не набирали музыкантов. Люди приходили сами и уходили, если им было не комфортно. В основном это касалось каких-то меркантильных вещей.
Оля: Ну да, например, одна девочка, которая играла у нас на виолончели, ушла потому, что играть в оркестре — это круто. А играть в такой группе, как Fleur, абсолютно не престижно (смеется). А оставались музыканты, которым нравилась музыка. Общение — это стихийная вещь, которую очень сложно описать, поэтому я не могу назвать конкретные человеческие качества, важные для нас в других людях.
— Многие музыканты «наедаются» друг другом за время гастролей-репетиций, и поэтому свободное время проводят порознь. А вы общаетесь вне группы?
Оля: Не знаю, как остальные ребята, но мы вдвоем дружим.
— Как ваше общение вне группы влияет на творческий процесс?Оля: Материалом для творчества является все, что нас окружает. Любая фраза может показаться перлом, ты начнешь думать о ней, и из этого получится песня. Например, один знакомый, который живет на последнем этаже, рассказал, что они с женой хотят разрушить крышу и сделать стеклянный потолок, чтобы можно было лежать на кровати и смотреть на звезды. Так у меня родилась строчка, с которой теперь начинается песня «Сегодня»: «Давай разрушим потолок, и будем видеть бездну звезд».
— Кто в группе принимает окончательное решение по поводу музыкальной формы песни?
Оля: Последнее слово всегда за автором песни, несмотря на то что разные варианты предлагают все участники коллектива.
— Как на это реагируют профессиональные музыканты с образованием, которые играют вместе с вами?
Лена: А что им остается делать? (Смеется.)
Оля: Не так важно, у кого какое образование. Скорее имеет значение вклад в творческий процесс, а не то, насколько живо человек перебирает струны.
— Группа Fleur появилась, когда вы были уже взрослыми людьми. Понятно, когда человек в 16 лет испытывает потребность выйти на сцену, но что вас подтолкнуло к этому сейчас?
Оля: До Fleur мы тоже музыкой занимались.
Лена: В Одессе я играла в группе Cats совсем другую музыку… достаточно, м-м… тяжелую.
Оля: В общем, Лена была металлисткой.
Лена: Ну не совсем...
Оля: Шучу. А я играла в группе, которая изначально хотела делать брит-поп, потом электроника всякая появилась, и она распалась.
— Как произошел переход от шумного рока и брит-попа к той камерности, которой сейчас отличается Fleur?
Оля: Никакой концепции у нас не было, все постепенно произошло само собой.
Лена: Я думаю, что мы нашли друг в друге какую-то уникальность. Когда я познакомилась с Олей, поняла, что это совершенно уникальный человек, и что больше у меня таких знакомых нет. Мне просто хотелось быть с ней рядом.
— Вмешиваетесь ли вы в песни друг друга?
Оля: Ну, мы советуемся.
Лена: Но обычно каждый остается при своем мнении. Например, мне в песне «Коты» не нравилось слово «людишки». Я его предлагала заменить. Но Оля сказала, что оно должно остаться, потому что выражает очень многое.
— Скажите несколько слов о знаковом для группы событии…
Лена: На нашем первом концерте люди нам не хлопали.
Оля: Публика не знала, как на нас реагировать. К тому же первые концерты мы играли без ритм-секции. Зато уже через пару месяцев мы дали сольный концерт, и нас пришел слушать полный зал.
— У вас не было ощущения, что когда вы начинаете делиться внутренним переживанием, оформлять его словами, музыкой, говорить про него другим, оно как-то девальвируется?
Оля: Мне кажется, что все наоборот. На концертах, благодаря контакту со зрителем и ощущению, что людям близка твоя музыка, внутреннее переживание становится еще более ценным.
Сделать стартовой
