Происхождение многих слов, которые мы используем в повседневной жизни, до сих пор остается загадкой. Что-то было заимствовано из других языков, что-то вышло, что называется, из народа. Однако доподлинно известно, что у некоторых слов есть свой автор.

К примеру, копирайт на слово «стушеваться» принадлежит Федору Михайловичу Достоевскому, который почерпнул этот глагол из своей бурной художественной молодости (несложно догадаться, что корень этого глагола происходит от существительного «тушь»). В своем личном дневнике Достоевский честно признавался, что это изобретение было едва ли не самым существенным поводом для гордости за всю его плодотворную и незаурядную жизнь.

Ломоносов же в свое время пошел иным путем, дословно переведя на русский греческое «оксигениум» — в итоге, мы получили «кислород» («оксис» — порождающий кислоту, «генос» — род).

«Промышленность» принято считать детищем Карамзина, а Салтыков-Щедрин обладает правами на слово «мягкотелость».

А еще один классик русской литературы, Николай Васильевич Гоголь, ввел в обиход слово «животрепещущий».

Поговаривают, что родное и близкое каждому советскому человеку слово «авоська» появилось в современном русском языке с легкой руки Аркадия Райкина. Авоська — это почти невесомая, малогабаритная и при этом вместительная сетка, которую постоянно таскаешь в кармане — так, на всякий случай. Авось появиться что-нибудь в магазине.

 

 

— Их культивировали в замкнутых пространствах, таких как «кащенитское» сообщество ФИДО, отдельные группы Юзнета, каналы irc. Наступление эпохи WWW, разрастание форумов, а затем наступление эпохи блогов привело к вавилонскому столпотворению: жаргоны стали свободно конкурировать друг с другом. В результате оказалось, что формулы, канонизированные «падонками», лучше всего пригодны для нужд массовой сетевой самоидентификации.

Как носитель языка я считаю ниже своего достоинства прибегать к графическим средствам самовыражения («[жы]ды», «[фошы]сты» — фонетическое письмо), мне кажется, что для передачи разговорности я могу найти другие способы (которые тоже кому-то покажутся небесспорными).

Косноязычие «падонков» — отражение их массового косномыслия, тяга к «креативу» — обратная сторона творческого бессилия, показательная неграмотность маскирует реальную, ирония — чисто негативна, темы — отыграны уже декадентами, не говоря о таких мастерах жанра, как Владимир Сорокин.

Такие субкультуры подобны плесени: можно находить вкус в изысканных сырах, но питаться одной плесенью — это на любителя. Но и с этим языком можно играть, пародируя пародийную риторику несчастных детей несостоявшегося среднего класса.

«Падоночий» сленг — формулен, а формулы легко обыгрываются.

Привет из Бобруйска!