Небо палилось салютом в честь юниорской хоккейной команды «Металлург». Они вылезали из самолета счастливые, четырнадцатилетние, с золотыми медалями поверх курток. Мамы и девушки юниоров открывали шампанское, лезли целоваться и звенели бокалами. Чуть поодаль стоял лысый человек в черной кожанке и джинсах, с пронзительным холодом наблюдавший за салютом. Приблизившись к нему, я узнала того, кто называет себя Императором Самоубийств. «К чему пустые разговоры и интервью? Я подарю тебе «Укус змеи», — шаркнул он по мне слепым глазом, отодрав лицо от неба. Я нервно хихикнула, пожимая его колючую холодную руку...

 * * *

Месяц назад, тыркаясь по Интернету, я узнала, что в Магнитогорске живет некто Андрей Елисеев, руководитель школы боевых искусств, называющий себя Мастером Смерти, Императором Самоубийства, Сверхчеловеком или просто: Ассакра-Zаратустра. Этот человек с множеством имен пишет философские трактаты, стихи и хокку. Еще он считает себя последователем Платона, а свою экстремальную философию рассматривает как «практикующую смерть».

Когда-то он начал дистиллировать в себе Сверхчеловека через саморазрушение, боль и смерть: «Совершенствоваться — значит самоуничтожаться». Три года назад, видимо, чтобы ускорить процесс «совершенствования», он создал игру «Убей Ассакру», в которой любой человек может придумать и заказать смертельный трюк с его, Ассакры, участием. Победителем станет тот игрок, которому своим заказом удастся довести Ассакру до могилы. Пока никто не выиграл. Пошуршав в поисковике, я обнаружила, что с момента начала игры Мастер Смерти перенес около десяти тысяч телесных повреждений, каждое из которых могло бы стать смертельным для нетренированного тела: Ассакра бил себя молотом в грудь, подвешивался на крюках, подвергался укусам скорпионов, сколопендр, ядовитых змей, бился в схватке с хищниками и орлами. Как ему удается выполнять все эти трюки, для общественности остается загадкой. Сам Елисеев утверждает, что досконально овладел магией ядов и умеет общаться с животными на их языке. Чтобы узнать, чем Сверхчеловек отличается от обычных людей, я отправилась в Магнитогорск.

* * *

Небольшой особняк в центре города. На двери чернеет табличка: «Школа боевых искусств «Черный дракон». Дверь еле-еле пропускает меня внутрь «дракона» и, злобно лязгая зубом, захлопывается. Внутри пахнет сыростью и зоопарком. Два спортивных зала, качалка и несколько небольших комнат. Здесь Ассакра совершает свои смертельные ритуалы. А еще он здесь воспитывает специальных боевых крыс. После особых тренировок крысы способны убивать кошек, собак и атаковать людей. Школу охраняют степные орлы. Они царапающе кричат, почуяв меня. В одной из комнат — подобие террариума. Аквариумы со скорпионами, пауками, в огромных стеклянных ящиках удав и парагвайская анаконда. «Знакомься, она будет тебя посвящать», — говорит он и начинает озвучивать свою философскую теорию.

Ассакра уверен, что своими «играми над телом и разумом» он пробуждает от «бытового транса» обычных людей. Людей, которые каждый день едят, спят, заливисто хохочут, ездят на работу и делают новых людей. Это не жизнь, считает он. Истинную жизнь можно осознать только на грани смерти. «Твое тело — единственное чистое зеркало. Заставляя отражаться в нем страх и боль, ты познаешь свою силу и заново создаешь себя. Чтобы что-то создать, нужно сначала все разрушить. В данном случае ты можешь разрушить свой страх…» — наставляет он меня, пока я холодею перед террариумом в ожидании «инициации».

* * *

«Сейчас я покажу, как нужно, потом ты повторишь», — говорит Ассакра, достает анаконду из террариума и несет в спортзал. Она, изогнувшись желто-черной лентой, застывает на крашеном терракотовом полу. «Змея сожмет зубы, раздастся рваный хруст кожи. В этом хрусте будет твое пробуждение. Главное, выноси вперед руку, чтобы она не прыгнула в лицо. Вот так», — он приближается к ней вплотную, медленно приседает, выставляя левую кисть. Анаконда стремительно приподнимается, дергается, на долю секунды виснет на ладони Ассакры и отскакивает. Ее желтая морда измазана чем-то багряным. До меня вдруг доходит, что это кровь. Смотрю на руку Ассакры: на ладони четыре дырки. До последнего момента я была уверена, что это дурацкий розыгрыш, ловкий трюк, просто антураж для придания значимости происходящего вокруг «Сверхчеловека». В ужасе застываю в углу. В повисшем безмолвии слышно, как багряные капли крови хлопаются на терракотовый пол.

Здравый смысл подсказывает, что это жестокая провокация, игра на слабо. Где-то вдалеке отчаянно брезжит возможность перебороть свой детский страх перед рептилиями и потом, самодовольно улыбаясь, гордо показывать шрамы (которые наверняка должны остаться, а как же иначе?) и говорить «зато!..». «Может, стоит отказаться?» — вдруг возвращает меня в реальность насмешливый голос Императора. Ну уж нет, я решилась сыграть в его игру. «Тогда начинай», — командует Ассакра.

* * *

Ноги не слушаются. Воздух застревает в середине горла. Я как бы вижу себя со стороны. Вот мой организм пытается побороть «яд», и я две недели валяюсь с температурой под 40, вот оказывается, что у змеи стоматит, и у меня начинается заражение крови, вот… А вот я мило улыбаюсь и говорю: «Андрей Александрович, прекратим этот цирк. Давайте вы мне лучше что-нибудь эдакое расскажете про своих орлов или как вам в драке глаз выбили».

Становится смешно. А потом ошарашивает ураганный приступ серой ненависти. К себе за то, что приехала черт-те куда черт-те зачем, к своему страху за то, что возник, к Ассакре за то, что ему по кайфу наблюдать за моим смятением, ко всему миру за то, что он есть и ждет продолжения истории.

Ураганная серость концентрируется под коленкой и заставляет меня сделать первый шажок. Становится легче дышать. Потом еще — совсем легко. Подхожу. Приседаю. Протягиваю руку. Змея лишь дергает языком, уставившись земляными глазами. И ничего. Тягуче невыносимо проходят две секунды, три… «Что мне делать? Почему она не кусает?» — кричу я дрожаще. «Ну, врежь ей по морде!» — громыхает Император. Я сглатываю последний застрявший в горле комок воздуха и бью.

* * *

Бамс! На ощупь змея шершавая и теплая. Мордочка перепачкана багряным, как у ребенка, неумело ткнувшегося в торт. Она лишь обтирается кровью хозяина о мою руку и недовольно отдергивает голову. Я визжу от пережитого страха, обиды, несостоявшейся боли и чего-то еще. «Она убийца. Злая и беспощадная. Не понимаю, почему она не укусила тебя, — как бы оправдываясь шелестит Император, пытаясь остановить мою истерику. — Хотя ты получила еще лучшую инициацию, чем если бы она тебя атаковала, поверь мне».

* * *

Пасть дракона, клацнув замком, выплевывает меня на улицу. «Девушка, может скорую вызвать, вы вся в крови!» — участливо бросается ко мне старушка с пакетами. Я не оглядываясь несусь куда-то.

Сижу в скверике в центре Магнитогорска, стираю кровь Ассакры, пытаюсь прийти в себя. Мимо бегут на обеденный перерыв обычные клерки, обычные мамы выгуливают обычных отпрысков. Я прокручиваю на диктофоне запись разговора с Ассакрой: «…Мой отец начал умирать. Он лежал в больнице. Он не мог ходить в туалет. У него опухла нога и началась гангрена. Он начал гнить изнутри. Он позвал меня и сказал: «Вот пришло время моей смерти, помоги мне умереть по-настоящему. Забери меня из больницы и помоги сброситься с балкона. Я хочу умереть сильным». Но я не стал этого делать. Тогда я еще не был Сверхчеловеком. Тогда я испугался. Испугался, что у меня будут проблемы, ведь это убийство, как ни крути. И мой отец умер в больнице — среди криков и стонов. Не как воин, а как немощный старик. И я не помог ему. Это мое самое сильное предательство. За это я ненавижу себя, его, тебя, весь мир»…

Стоп! До меня вдруг доходит, чем Сверхчеловек отличается от обычного. Кто умеет любить, тот умеет прощать. Сверхчеловек этого не умеет. Ему остается только разрушать и ненавидеть. Чтобы понять, как это, я согласилась на «инициацию змеей». Почему анаконда меня не укусила? Может быть, она выдрессирована бросаться только на руку хозяина? Может, она плотно пообедала накануне и кидаться два раза ей было лень? А может, она просто почувствовала во мне умение любить? Я вряд ли узнаю. Зато я знаю, что на долю секунды, когда сделала первый дрожащий шажок навстречу парагвайской анаконде, я была Сверхчеловеком.

Если честно — не понравилось.

 

В Японии Ассакру считают единственным русским самураем, в Америке — великим экстремалом, в России стараются не замечать. Чтобы привлечь внимание к возможностям человеческого тела и силе духа, Ассакра создал проект «Антигиннесс», противопоставив развлекательные рекорды и трюки Книги рекордов Гиннесса духовным ритуалам и воинским инициациям древности. Вот некоторые воинские ритуалы, исполняемые Ассакрой:

• ритуал «Тройная смерть» — тайный африканский обряд поочередного введения яда в различные части тела через укус паука, через ужаливание скорпиона, через укус змеи

• инициация «Мертвый глаз» — нордическая церемония укуса змеи в глаз. Змея бросается в лицо с расстояния метра и поражает глаз

• «Духовные обоймы» — личные достижения Ассакры: свыше ста укусов змеи подряд и без остановки в руку. Затем Мастер Смерти ритуально склоняется над змеей и она кусает его пятьдесят раз подряд в голову

• нордическая церемония «Сердце дракона» — один из самых сложных и опасных ритуалов: подряд тридцать укусов змеи в область сердца

• арийская церемония «Солнечный орел» — высшая инициация. Орел острым клювом рвет кожу и мясо руки, кусок за куском, до самой кости

• «Ритуал Фенрира» — высшая нордическая инициация. Ритуальная схватка с волком или группой волков без оружия

• скандинавский ритуал «Железный шлем» — мощные удары головой в камни и бетонные (в древности — крепостные) стены

• ритуал «Сердце волка» — нордическая церемония нанесения ударов молотом в сердце. Цикл ритуала варьируется от 4 до 13 ударов. Относится к разряду высших нордических инициаций

• «Ритуал крови» — кожа и мышцы разрезаются острыми ритуальными ножами, затем по ранам наносятся мощные удары цепями, ломом и молотом

• ритуал «Ликторская секира» — древнеримский ритуал прорубания спины одним или двумя топорами

• «Инициация Одина» — нордический ритуал пронзания себя длинными обоюдоострыми стальными стержнями, копьями или стрелами

• «Ритуал огня» — рука насаживается на крючья и помещается в сильный огонь. Здесь соединяются индейская инициация «Пляска солнца» с арийским ритуалом огня

• «Лабиринт смерти» — высший вид арийской инициации, состоящий из самых смертельных ритуалов: множественные протыкания лица длинными обоюдоострыми стержнями, разрезы и иссечения ножами, прорубание спины топорами, мощные удары в различные части тела кастетами, железными трубами, большими камнями, цепями, ломом и, наконец, кувалдой и молотом. Данная сверхинициация ввиду своего разнообразия и длительности может быть причислена к разряду сакральных воинских мистерий.