Мы встретились в маленьком уютном кафе в центре Москвы. Мой собеседник был общителен и галантен, чем невероятно располагал к себе. Предметом нашего с ним разговора было всё: творчество, кино, театр, люди, жизнь. Я не заметила, как пролетело время, отведенное на интервью. Прощаясь, я поблагодарила моего визави за то, что он смог найти это время, несмотря на напряженный рабочий график. Мне, начинающей журналистке, всё ещё не верилось, что удалось пообщаться с таким интересным человеком. Кто же он – «герой моего романа»? Познакомьтесь, актер театра и кино, красавец мужчина, грек Эвклид Кюрдзидис.

                      

 

Краткая биографическая справка.

Эвклид Кюрдзидис. Российский актер греческого происхождения. Родился 22 февраля 1968 года в Цалкинском районе Грузинской ССР. В 1987 году окончил Днепропетровское театральное училище, в 1997 – актерский факультет ВГИКа, мастерская Анатолия Ромашина.

Наиболее заметные работы в театре:

      "Эй, Труффальдино!" К.Гольдони, реж. Ольга Анохина

      "Ladies’ night, только для женщин" Ж.Коллар, реж. Виктор Шамиров

      "Гамлет" У.Шекспир, реж. Петер Штайн

и в кино:

      "Мой личный враг" реж. В. Попков

      "Война" реж. А.Балабанов

      "Сатисфакция" реж. М. Шевчук

      "Бабий яр" реж. Джеффри Кэнью

      "И несут меня кони" реж. В.Мотыль

Жизненное кредо: «Я живу здесь и сейчас».

 

Да.

 

На сегодняшний день счастье для меня – это когда я знаю, что все окружающие, люди, которых я люблю, живы, здоровы и счастливы. А если я ещё и причастен к этому, то я счастлив вдвойне.

 

Я романтик, до сих пор. Неизлечимый.

 

Я родился в большой дружной греческой семье. У меня замечательные родители, которых очень люблю и уважаю. Я благодарен им за воспитание, понимание и полную свободу выбора. Это касается и личной жизни и профессии. Родители не препятствовали мне, когда в 15 лет я уехал из дома и поступил в Днепропетровское театральное училище. Которое, кстати сказать, стало крепкой базой моего актерского образования. Потом была служба в армии. А затем Москва, ВГИК, курс Анатолия Ромашина.

Я выбрал ВГИК, потому что, во-первых, кино – это было что-то новое в моей творческой биографии и, во-вторых, я прекрасно понимал, что мне будет довольно сложно вписаться в репертуар русского театра. А в кино можно  попытаться сделать себе имя и затем прийти в театр. К моему  великому счастью, я поступил в институт с первого раза.

 

Вы знаете, это вопрос, наверно, больше к зрителю, чем ко мне. Конечно, у меня бывает разное состояние души, настроение и т.д. Но искренним на сцене быть очень важно. Для меня это даже больше, чем актерская школа. Я имею в виду технику. Есть очень техничные актеры, от которых не оторвать взгляда, но им не хватает искренности. Для меня же это очень важно. В каком бы я не был настроении, я стараюсь быть максимально искренним.

 

Вы знаете, я теперь понимаю, почему я всегда так любил театр, и почему я стремился в театр больше, чем в кино. Только театр дает такую возможность расти. Расти в образе, который ты играешь 5ый год, расти профессионально и человечески. Когда мы начинали репетировать, никто ни на какую роль не был утвержден. Это была лаборатория: каждый приходил, выбирал роль, читал и пробовал для себя. Было очень много известных артистов, и только месяца через два определился основной состав. И теперь уже прожито столько, особенно на гастролях.

Да, спектакль изменился с того момента, как мы его выпустили. Мне кажется, он стал гораздо интереснее и лаконичнее, гораздо более наполненным внутренне, потому что между нами возникли особые человеческие взаимоотношения, которые видны и на сцене. Спектакль Ladies’ Night подарил мне в каком-то смысле семью. Мы очень скучаем, когда месяц не видимся. Поэтому к очередному спектаклю рождается очень много импровизаций и шуток.

 

Я начинаю работать над образом изнутри. Внешние моменты подключаются потом. Хотя находка какого-то внешнего образа: пластики или, например, грима - очень помогает артисту. Но мне кажется это более легкий путь. Вы знаете, очень точно сказано про артиста, что он вынашивает свою роль, как женщина ребенка. Если говорить обо мне, то очень точно. Это что касается театра. А в кино, конечно, по-другому.

 

Да, и, прежде всего его оправдать. Вот я переиграл много антигероев в кино. Мне никогда не было интересно играть моих персонажей однозначными злодеями. Я всегда искал в них какие-то человеческие стороны, пытался понять, что их толкнуло на эти поступки. А иначе невозможно было играть.

И ещё, я никогда не забуду слова, которые сказал на первом курсе Анатолий Владимирович Ромашин. Он однажды рассказал историю про древнего мудреца, у которого спросили: «Скажи, старец, вот ты прожил 100 лет. Наверное, ты теперь знаешь, кто есть хороший человек, а кто - плохой человек?» И он, подумав, ответил: «Да, я прожил 100 лет, но до сих пор не могу понять, это хороший человек совершает плохой поступок или плохой человек делает хороший поступок».

 

Наверное, без веры в себя и веры в то, что ты сделаешь что-то значимое в этой профессии, что ты будешь настоящим и большим артистом. Кто бы тебе что не говорил, но ты индивидуален, ты единственный и это твоя судьба.

 

Если говорить о прессе, то критики, в общем-то, было мало. Но я за профессиональную критику. Профессиональную критику можно было раньше прочитать в рецензиях. А сейчас мало рецензий как таковых. Зато есть интервью. Быстро встретиться с артистом, он что-то расскажет, и это напечатают. Так что в основном я слышу критику от коллег и друзей, мнения которых я уважаю. Часто они бывают правы, а бывают и неправы, потому что не знают, в каком я был состоянии духа, когда играл этот спектакль, и что я в себе перебарывал, что чувствовал, о чем думал.

 

Вы знаете, любимые роли – это те роли, над которыми ты сейчас, в данный момент работаешь. Вот недавно я работал над образом Наполеона и болел им. Мне хотелось сделать его своим, каким я его вижу. И это была любимая роль.

Спорю и очень переживаю, когда режиссер не понимает и не дает свободы играть. Но в какой-то момент режиссер может сдаться  и дать эту свободу, в какой-то момент нет.

 

Мне интересно с режиссером, который не деньги зарабатывает в кино, для которого очень важно то, что он делает. Тогда я готов ломать себя, страдать, переживать. Часто слышишь нелестные слова в процессе работы – то не доиграл, то переиграл или ещё что-то. Я согласен на всё это лишь бы не было равнодушия со стороны режиссера. Я за какой-то настоящий кадр, за настоящее кино. Поэтому я говорю, что у любого режиссера, хорошего режиссера я готов играть всё, что угодно, потому как, начиная с первого кадра и заканчивая фильмом, это позиция режиссера.

 

Вам честно ответить? (Смеется). Я стараюсь не работать ради денег. Хотя не в коем случае не обвиняю тех артистов, которые работают ради денег. Мне это не интересно. Во-первых, потому что это не такие большие деньги сегодня в России, чтобы о них говорить. По сравнению с Европой хотя бы, я не говорю о Голливуде. За большие деньги я, наверное, пошел бы работать. А так как суммы то небольшие, то я за эти деньги не иду в работу, потому что для меня важнее репутация. Однажды я согласился за деньги пойти в кино, но на второй съемочный день я оттуда сбежал. Я понял, что люди просто снимали метраж, и что потом мне было бы неудобно перед моими близкими людьми и коллегами, а самое главное перед моим зрителем. А он у меня есть, и я хочу быть честным по отношению к  нему.

           

Да, стараюсь. Коллегам, с которыми общаюсь, друзьям я всегда говорю, что никто никому ничего не должен. Я тогда чувствую себя свободно, уверенно и от этого чувствуют себя свободно и уверенно все вокруг. Я против зависимости. Знаете, есть обязанности перед родными и близкими. А всё остальное… Я стараюсь не ставить человека в зависимость по отношению к себе и себя по отношению к нему. Так очень легко и по честному.

 

Ну, я не женат потому, что, наверно, не встретил пока свою половинку. Только поэтому. Конечно, я в идеале представляю, что у меня минимум трое детей, которые бегают, прыгают на голове у меня. (Улыбается). И любимая жена. Но всё равно, даже в семье зависимость я, наверно, не потерпел бы. Вот обязанности в семье принял бы, но зависимость нет. Я всё-таки свободолюбивый человек.

 

Неприемлемо непонимание… наверно. Хотя сейчас, когда ты взрослеешь, непонимание со стороны женщины – это так забавно. Наоборот, это разжигает ещё больше. (Смеется).

А какое качество мне очень симпатично в женщине – это женственность. 

 

В общем-то, спортом я занимался ещё в детстве. Любил когда-то бегать по утрам. Одно время даже занимался многоборьем. Но вот так серьезно заняться телом  заставил спектакль Ladies’ Night. Сейчас я регулярно хожу в спортклуб. Я начинал для работы, чтоб не стыдно было раздеться на сцене или в кадре. А потом понял, что я без этого не могу жить. Это как наркотик, как свежий воздух для тела.

 

На сегодняшний момент я бы хотел сесть в самолет и улететь куда-нибудь дней на 10, выключив мобильный телефон. И полностью отдаться тому месту, той стране, забыть про всё и просто так, молча, как монах бродить по пустыне или по берегу моря.

Да, в Салониках. Раньше ездил раз в три месяца. Сейчас уже получается редко, потому что гастрольный и съемочный график очень плотный и удается раз в 8 месяцев или раз в год.

 

На самом деле это очень редкое имя в Греции. Отец назвал в честь Эвклидовой Геометрии, очень любил математику. Отец у меня умный и талантливый человек. И я рад, что меня не назвали Никос, Димос или Ставрос. Хотя, когда я при знакомстве говорю Эвклид, у людей бывает шок.

 

Летом была премьера спектакля «Эй, Труффальдино!» в постановке Ольги Анохиной. 5ый сезон играю в спектакле «Ladies’ Night. Только для женщин». Осенью должен выйти сериал «Свадебное платье травматолога» и фильм Виктора Шамирова «Дикари», где снялась вся наша команда из  «Ladies’ Night» – Марат Башаров, Гоша Куценко, Константин Юшкевич, Павел Сборщиков, Вячеслав Разбегаев. 

Некоторое время назад закончились съемки «Важнее, чем любовь» по рассказам Виктории Токаревой, снялся в небольшом эпизоде в картине Владимира Ивановича Хотиненко «1612й год», и сейчас веду переговоры по поводу новых работ в кино. Но озвучить это пока не могу, потому что всё достаточно зыбко в нашей профессии.

 

В кино мне бы хотелось участвовать в проекте, после которого я бы чувствовал, что я сделал что-то такое, после чего не страшно умереть. (Смеется). Мечтаю о настоящеё роли, где всё по настоящему. Если взять, например фильм Алексея Балабанова «Война», там всё было по-настоящему. Хотя физически и морально было очень тяжело работать. Мы снимались в экстремальных условиях: по-настоящему тонули в реке, ночевали в землянках.

 

Опыт был. И я всегда с удовольствием на это иду, если понимаю, ради чего это делается. Для меня нет никаких запретов, вплоть до раздевания догола в кадре. Никаких. Хотя поначалу, например, в спектакле «Ladies’ Night» было сложно преодолеть этот барьер – полностью раздеться перед зрителями. 

 

Мне кажется, что я экстремальный человек, но когда дело касается человеческой жизни, то всё остальное отходит на второй план. Ничего не стоит человеческой жизни: ни настоящее кино, ни театр, ни любая работа, ни политика. Я не вижу смысла в том, когда экстрим на грани жизни и смерти.

 

Маша, Вы меня врасплох застали… На сегодняшний день я стараюсь в любой ситуации даже самой острой в моей жизни быть честным и не прятать голову в песок, а если нужно, высказать свое мнение. Это поступок.

 

Нет, не всегда. А зачем говорить человеку, то, что я думаю, если ему это не нужно. Я стараюсь всегда в общении не переходить границу другого человека - границу его свободы.