Еженедельный журнал. Книжное обозрение
Глоссарий гурмана
АРБУЗ — главная книга, которую пропустить нельзя.
ИЗЮМинка — книга уникальная, с необычным содержанием.
КЛУБНИчКА — неоднозначная книга, рождающая некоторые сомнения.
КЛЮКВА — вроде бы все в этой книге хорошо, но возникают какие-то нехорошие предчувствия.
ВОЛЧЬЯ ЯГОДА — близкий к провалу труд.
АРБУЗ
Януш Вишневский. Любовница. Рассказы/Пер. с польск. СПб.: Азбука, 2007
Януш Вишневский некогда бороздил моря на рыболовном траулере, позднее стал дважды доктором наук (химия и информатика), а заодно биологом и писателем. Роман «Одиночество в Сети» принес ему европейскую славу, новый сборник рассказов «Любовница» подтвердил высшую квалификацию этого польско-германского мастера. Есть такое понятие — «евроновелла», как и прочие «евро-», слегка затертое и вышедшее в тираж. Евроновеллы пана Вишневского — это совершенно аутентичное, свободное от (евро)стандартов явление. Избежать штампов писателю было вдвойне сложнее, ибо книга его целиком о любви. О различных формах и нюансах вечного чувства, доступного современному западноевропейскому человеку. Диапазон сюжетов — от тонко лирического до шокирующего. Вишневский блестяще вписывает любовные недуги героев в круг расхожих западноевропейских маний и фобий (политкорректность, засилье рекламы, страх терроризма, посткоммунистический синдром). И на фоне этих «еврокомплексов» лишь ярче сверкают истинные чувства.
ИЗЮМИНКА
Эдвард Радзинский. Моя театральная жизнь. М.: АСТ, 2007
«Ну сколько же можно?!» — воскликнет иной читатель, увидев на обложке портрет Радзинского. И будет неправ, ибо знаменитый литератор и телеведущий на сей раз неожиданно изменил своему привычному (в последние 15 лет) историческому амплуа. И вернулся, так сказать, к истокам, то есть к театру. Вспомнилось сразу, что Радзинский — первоклассный драматург, а в 70-80-е годы его пьесы имели оглушительный успех. «104 страницы про любовь», «Я стою у ресторана», «Театр времен Нерона и Сенеки», «Спортивные сцены 1981 года»… Об истории их создания и постановки писатель рассказывает в своей первой мемуарной книге. Ну а поскольку театр в России больше, чем театр, изрядная часть историй здесь о разнообразных худсоветах, заседаниях, вызовах драматурга в ЦК. Из всех бюрократических передряг Радзинский, как следует из книги, выходил победителем. С таким опытом немудрено было замахнуться в 1990 — 2000-е на Сталина, Наполеона, Распутина.
КЛУБНИЧКА
Ив Энцлер. Монологи вагины. Пер. с англ. М.: Гаятри, 2007
Тоже театральная книга, но дьявольски не похожая на предыдущую. Думается, маститый драматург Радзинский ушел бы, фыркнув, со спектакля под названием «Монологи вагины». Тем не менее эта нашумевшая американская пьеса уже более 10 лет с аншлагами идет на сценах всего мира, а последние два сезона — и в России. Пересказ содержания сколь краток, столь же и скандален: три женщины сидят на пустой сцене и рассказывают истории о женском, извиняюсь, половом органе. Причем истории жизненные, обжигающие, местами натуралистические. Казалось бы: это ведь театр, господа, а не… (сами знаете что). Но Ив Энцлер из предельно интимной, «запретной» темы сделала пьесу-манифест, пьесу-крик. Где-то напрямую, а где-то метафорически персонажи «Монологов…» проговаривают то, о чем обычно молчат все женщины мира. А так хотели бы сказать. Кстати, режиссер (мужчина) и издатель (женщина) на презентации книги в один голос заявили, что пьеса эта имеет «колоссальный образовательный эффект». Что ж, вероятно, после прочтения текста пьесы глазами он только усилится.
КЛЮКВА
Владимир Войнович. Перемещенное лицо. Роман. М.: Эксмо, 2007
Писателя Владимира Войновича надо заносить в Книгу рекордов Гиннесса. Завершающий роман своей трилогии про солдата Ивана Чонкина он написал спустя 30 лет после окончания второй части. Нельзя сказать, что роман неудачен, но столь длинная пауза весьма специфически отразилась на сюжете и стилистике. Нет, Чонкин не стал негром и не сменил сексуальную ориентацию. Просто его приключения из первых двух книг развивались в русле «шестидесятнической» диссидентской сатиры. Нынешний же Чонкин впитал в себя все ароматы разухабистой постмодернистской эпохи. Особенно — по части китча, конспирологии, альтернативной истории. Так, в новом романе И.В. Сталин оказывается сыном генерала-путешественника Пржевальского и… (гусары, молчать!) его любимой кобылы. Кроме того, Сталина в конце 40-х подменили на актера-двойника, который и стал вершить советскую политику… «Ну а как же Чонкин?» — спросите вы. А он после войны уехал в Америку, подальше от ГУЛАГов и колхозов. И построил коммунизм на отдельно взятой ферме в Огайо.
ВОЛЧЬЯ ЯГОДА
Игорь Яркевич. В пожизненном заключении. Роман. М.: Зебра Е, 2007
Когда-то, в первой половине 90-х, писатель Игорь Яркевич не на шутку гремел. Числился в одной обойме с Сорокиным. Дерзкий нарушитель тоталитарных табу, провозвестник новейшей русской прозы и т. д. В ту пору он написал несколько по-настоящему хороших, яростных книг: «Ум. Секс. Литература», «Как я и как меня» (названия остальных, увы, практически непечатны). Был еще на рубеже веков неплохой сборник рассказов… И вот спустя несколько лет Яркевич «вернулся». С новым романом. Лучше бы, право слово, не возвращался. Сюжет и антураж — узнаваемый, «фирменный», бесцензурный: маньяк, отбывающий пожизненный срок, пишет бесконечные и бессвязные письма Федору Михайловичу Достоевскому. Исповедуется, так сказать, классику. Довели же его до жизни маньяческой, в первую очередь, ельцинский хаос начала 90-х и ожидание миллениума… В общем, смешались в кучу литература, политика и судебная психиатрия. Блюдо по-своему ядреное, но малосъедобное. Вот и получается — Сорокин давно остепенился и ушел в мейнстрим, а Яркевич все никак не справится со своими подростковыми комплексами.
Author- C. M. Barons
Publisher- New Age World Publishing
ISBN- 978-1-59405-098-5/1594050988
"...a fine new American novel. Barons has the cosmic curiosity of Emerson, the appetite of Whitman, and the talent of Kerouac." Rod Clark, BookReview.com
"Refreshingly original, highly ambitious in scope and totally offbeat," Bill Chinaski, Alternative Reel
"...a gourmet meal! This book is a rarefied taste treat for the mind and spirit!" W. H. McDonald, The American Authors Association
In the Midst Of is an offbeat 1970's rewind to be filed under Adult Literary Fiction. Its cunning allusions, stand-out characters and absorbing tension provide "the makings of a cult classic," K. M. Joslyn, Amazon.com reviewer. In the Midst Of is assembled as a retrospective- minus the trite icons typically enlisted to resemble the 70s. The story is video verite, spurred by downright, gut-metered dialogue. The backdrop is unaffected, a Kodacolor © snapshot- definitive 70s.
Brian and his friends are ensconced on a college campus. Coed dorms, unisex fashion; lines obscured by casual, experimental encounters. Edge-lurking has always been fashionable. Hollis dangles by his fingertips. Beneath his public facade lies a disturbing void. His multiple secrets are protected by an ambiguity that passes for cool. His inner sanctum is Brian's obsession; a fixation that yields a mirror with a chilling reflection. Hollis is the aim- as sure as the bull's eye emblazoned on any Zen-archer's target.
“That’s not my parlance; for lack of better term, yes, I have one.” He led me into the hall, digging in his pocket for a key ring. I wasn’t eager; I’d rather postpone disassembly of the person I thought I knew.
He removed his shoes, importing I do likewise. “I keep it locked because the floor is white. …Don’t want dirt tracked in.” The lights came on; it was exactly as Angie described it.
Related Links
author’s website www.inth